на фоне нападок на печатников, о которых мы знаем как со слов самого Фёдорова, так и из несколько более позднего сообщения английского дипломата Джильса Флетчера, утверждающего, что типография была сожжена невежественным духовенством. Сообщение это звучит так: «Будучи сами невеждами во всём, они (русские священники) стараются всеми средствами воспрепятствовать распространению просвещения, как бы опасаясь, чтобы не обнаружилось их собственное невежество и нечестие. (…) Несколько лет тому назад, ещё при покойном царе, привезли из Польши в Москву типографский станок и буквы, и здесь была основана типография с позволения самого царя и к величайшему его удовольствию. Но вскоре дом ночью подожгли, и станок с буквами совершенно сгорел, о чём, как полагают, постаралось духовенство.»[19] Впрочем, некоторые исследователи предполагают, что это сообщение относилось к предыдущей «анонимной» типографии, так как в случае пожара должны были погибнуть шрифты и гравировальные доски, Иван Фёдоров же вывез их в Литву. Так или иначе, вскоре после издания «Часовника» Фёдоров со Мстиславцем уехали в Великое княжество Литовское. Существует предположение, что вражда духовенства против печатников была обусловлена конкуренцией монахов-переписчиков, цены на труд которых сбивала печатная книга.

Сам Иван Фёдоров в послесловии к Львовскому Апостолу 1574 года пишет, что ему в Москве пришлось претерпеть очень сильное и частое озлобление по отношению к себе не от царя, а от государственных начальников, священноначальников и учителей, которые завидовали ему, ненавидели его, обвиняли Ивана во многих ересях и хотели уничтожить Божие дело (то есть книгопечатание). Эти люди и выгнали Ивана Фёдорова из его родного Отечества, Ивану пришлось переселиться в другую страну, в которой он никогда не был.